 |
|
|
|
|
|
|
Нравы и обычаи |
| |
|
| |
|
| |
Нравы и обычаи знати
Жизнь знатного человека мужчины в средние века можно условно разделить на два периода: во время войны и в мирное время. Поскольку наша игра не предполагает активных боевых действий, то мы в общих чертах расскажем о быте знати в мирное время.
Уже в XII веке существовала огромная разница между обычными рыцарями, жившими в патриархальных условиях деревни, и придворной знатью, познавшей вкус утонченных удовольствий. Однако всех их объединенных рыцарским званием – и владельцев огромных феодов, и нищих искателей приключений – странствующих рыцарей равняла война. В бесконечной череде войн возникали промежутки мира и бездействия, особенно зимой. Любимым развлечением знати, не совсем мирным, были турниры. Происходили они достаточно часто, иногда каждые две недели. Всякое мало-мальски важное событие сопровождалось рыцарским турниром, на котором молодые рыцари демонстрировали свои способности и получали боевое крещение. К чему такое изобилие турниров? Дело в том, что турниры были своеобразной школой войны и, даже когда феодал не воевал, он к войне готовился. Рыцари беспрестанно практиковались в ведении оборонительных и наступательных боев, заполнявших всю жизнь дворянина, а учитывая, что в рыцарском звании пребывали к определенному возрасту практически все знатные миряне – от короля до владельца деревушки где-нибудь в глухомани, турниры затрагивали все второе сословие (первое – духовенство, третье - простолюдины). Следует отметить, что в это время турнир, во всяком случае, во Франции, еще не был турниром в нашем сегодняшнем представлении. Его основу составляли групповые стычки, которые напоминали настоящее сражение – в них бились боевым оружием. Персональные поединки были скорее исключением, чем правилом. Число участников таких турниров могло составлять несколько тысяч человек. Так на турнир в Ланьи-на-Марне было приглашено более трех тысяч рыцарей. [3, 282]. Смертельные исходы на таких турнирах не были редкостью. Как и на войне, основной задачей рыцаря на турнире было не продемонстрировать учтивость, а захватить военную добычу – пленников и лошадей. За пленников, как правило, брался выкуп, а боевые кони сами по себе стоили очень дорого. Показателен пример, произошедший с однажды с известнейшим рыцарем своего времени - Уильямом Маршалом, на заре его воинской карьеры. На одном из турниров Он так жаждал славы, что вырвался вперед, превосходно сражался, выбил из седла многих противников, но потерял коня, однако увлеченный сражением, Уильям пренебрег возможностью найти ему замену. Вечером на пиру один из его союзников попросил молодого Уильяма о подарке – уздечке или седле с одного из захваченных им коней. Поскольку ничего подобного у Маршала не оказалось, он был осмеян соратниками, т.к. он стал беднее после битвы, чем был до нее. Слава в турнирах определялась не столько храбростью, сколько успехом в добыче.
Фактически на все развлечения знати существовало две точки зрения – светская и церковная. Церковь неоднократно выносила запреты на участие в турнирах, для нее турниры были «празднествами, или отвратительными ярмарками, на которых рыцари имеют обыкновение назначать встречи друг другу, дабы показать свою доблесть и посражаться, празднествами, несущими смерть телу и погибель душе» [3, 284]. Считалось даже, что смерть на турнире – прямая дорога в ад. Кроме того, церковью порицалось чревоугодие – для нее рыцарские пиры были примером бессмысленного пьянства, в котором растрачивалось имущество. Так же турнирные бойцы, по мнению святых отцов, стараются на турнирах, прежде всего, понравится бесстыдным женщинам, пощеголять перед ними своими подвигами.
Другим основным развлечением знати можно считать охоту. Охота в бескрайних лесах, полных хищных зверей – еще один род битвы, еще одна школа войны. Наряду с турниром – охота является основным времяпрепровождением, поэтому все обитатели замков – охотники. Знатная дама сопровождает своего мужа на охоте и скачет вслед за ним с соколом в руке, она превосходно умеет выпускать птицу и возвратить ее, и успех охоты часто от нее зависит. Дети сеньоров охотятся с отцом и матерью с семи лет, что является важной частью его физического воспитания. Охоты для рыцарей и баронов это не просто способ убить время; это – страсть, страсть неуемная, иногда доходящая до исступления. Как и турниры, Церковь неоднократно осуждала охоту: знатный человек, вечно рвущийся в лес, забывал обо всем вплоть до церковной службы. Охота могла продолжаться многие дни, с завтраками, обедами и ужинами прямо в лесах, на траве.
Знатным людям этого времени были известны и более мирные способы времяпрепровождения. В загонах и ямах у них сидели дикие звери, чаще всего – кабаны и медведи, и сеньоры развлекались, стравливая их. В жару располагались во фруктовом саду, пили, играли в кости и шахматы, а так же в подвижные игры вроде триктрака (подробнее о средневековых играх см. в статье «Игры»). Или же приглашали жонглеров, песни и музыку которых слушали. Те составляли иногда целые оркестры.
У благородного человека есть еще одно развлечение – принимать гостей - паломников, проезжающих рыцарей. К благородным гостям относились с величайшим почтением. К примеру, в спальных покоях того времени ставили большие кровати, достигавшие в ширину четырех метров. По обычаю в них спали целыми семьями, в т.ч. с малыми детьми. Желая выказать гостю особое расположение его могли пригласить на это обширное ложе. От сеньора – владельца замка, да и от любого другого знатного человека всегда ожидают проявления «щедрости» и «мудрости». Они постоянно устраивают пиры («Сеньор не садится за стол один» - английская поговорка XIII в.), без счета раздают лошадей, оружие, украшения и одежду, окружают себя музыкантами и поэтами и вознаграждают их щедро и по достоинству. Однако расточительность так же не вызывает доверия. Щедрость надо проявлять только по отношению к тем, кто хорошо служит. Сеньор должен быть наделен благородным сердцем, а рассудок позволяет ему распознать и удалить от себя льстивых и лицемерных придворных, которые могут оговорить верных его друзей. Сеньор должен по-доброму проявлять свою власть. Он любезен и обращается со своими людьми без надменности. Таков идеальный сеньор. Принимать подарки, в.ч. мужчинам от женщин не считалось чем-то неприличным. «…Прилично принимать [в подарок] такие предметы, как платок, перевязь для волос, золотой или серебряный венец… зеркало, пояс, кошелек, кисть для пояса, гребень…, перчатки, кольцо, ларец, образок, рукомойню, сосудцы… всякое невеликое подношение, уместное для ухода за собой, для наружной благовидности или для напоминания о солюбовнике…». Рыцарю не возбранялось принимать в дар, как от своего сюзерена, так и от дамы его сердца, ткань на платье, лошадей и боевое снаряжение. Вещи, полученные в дар, нельзя было продавать и отдавать в залог [2, 119].
Одним из развлечений при южных дворах является словесный поединок, так же называемый иногда турниром. В таких беседах благородные дамы и рыцари могли соперничать с трубадурами в поэтическом искусстве.
Феодальная служба, рыцарские доблести представляют обширное поле для любовного служения и выработки кодекса куртуазных отношений, которые постепенно насаждаются в обществе дамами и трубадурами. Следует отметить, что термин «куртуазный» появился значительно позднее, а для рассматриваемого нами периода правильнее говорить «утонченный», например не «куртуазная любовь», а «утонченная любовь – fin’amor. На юге Франции при дворах сеньоров-мирян постепенно утверждается новое искусство жить, согласно которому жизнь не мыслится без пения и танцев, радость, не исключающая ни любовной тайны, ни любовной тревоги, получает свое выражение в лирических стихах, не имеющих ничего общего с супружеской моралью, освященной Церковью, ни с плотской верностью. Утонченная любовь, покоится на трех основных постулатах: «мере», «юности» и «радости». Мера соизмеряет отношения между людьми и между чувствами – примером ее может служить приведенный ниже отрывок из «Правил любви». Юность указывает не столько на возрастной критерий, сколько свидетельствует о наличии совокупности качеств и наклонностей. Выражение «быть молодым душой» - отголосок этой традиции. Радость определяется, как состояние экстаза – любовной лихорадки и восторга. Куртуазный поклонник всегда выбирает объектом своих воздыханий замужнюю даму. В общем-то, рыцарский культ «избранницы сердца» подразумевал бескорыстное служение, проявление чистых восторгов, прославление ее добродетелей и постоянное совершенствование в любви. Такая любовь осознавалась как добровольная вассальная зависимость сильного мужчины от слабой женщины. В знак полного подчинения рыцарь (или любой другой человек благородного звания) должен был преклонить колени перед своей госпожой и вложив свои руки в ее (характерный для вассальной присяги жест), дать нерушимую клятву служить ей до самой смерти. Союз скреплялся поцелуем и кольцом, которое дама дарила рыцарю. Все попытки Церкви превратить рыцарственное служение в сугубо платонический культ не увенчались успехом, поскольку в нем всегда присутствовал отблеск страсти, живого полнокровного чувства. Не лишним будет привести здесь отрывок из трактата Андрея Капеллана «Правила любви», обязательных для всех благородных любовников [2, 77]:
1. Супружество не есть причина к отказу в любви;
2. Кто не ревнует, тот не любит;
3. Любовь, как то всем ведомом, всегда либо прибывает, либо убывает;
4. Что берет любовник против воли солюбовника, в том вкусу нет;
5. Мужской пол не вхож к любви до полной зрелости;
6. О скончавшемся любовнике пережившему любовнику памятовать двумя годами вдовства;
7. Без довольных оснований никто любви лишен быть не должен;
8. Всегда любовь далека обители корысти;
9. Истинный любовник ничьих не возжелает объятий, кроме солюбовных ему;
10. Любовь разглашенная недолговечна;
11. Легким достигновением обесценена бывает любовь, трудным входит в цену;
12. Только доблесть всякого делает достойным любви;
13. Если слабеет любовь, то быстро она гибнет и редко возрождается;
14. Кто любит, того робость губит;
15. Кто терзается любовным помыслом, тот мало спит и мало ест;
16. Всякое деяние любовника устремлено к мысли о солюбовнике;
17. Любовь любви ни в чем не отказывает;
18. Любовник от солюбовника никакими утехами не насыщается;
19. Кого безмерное томит сладострастие, тот не умеет любить.
При этом всегда следует помнить, что в средневековье на женщине в полной мере лежал первородный грех – в нем винили всех женщин без разбора, начиная с Евы. Центральное место в истории занимает только одна женщина – Мария, женщина-девственница, мать Христа, символ спасения рода человеческого. В XII веке брак становится церковным таинством, а супружеская измена сурово карается: виновников нагими выставляют на всеобщее поругание, причем любовника нередко подвергают кастрации, а женщину остригают. Суды были чрезвычайно снисходительны к мужьям, в порыве гнева убившим изменницу-жену или ее любовника. Суть утонченной любви выражалось даже не в желании обладать возлюбленным, а скорее в состоянии, когда это завоевание еще не свершилось и чем дольше такое любовное томление длилось, тем ценнее считалось чувство.
Средневековые правила этикета, в общем, мало отличались от того, что принято у нас сегодня. Главными добродетелями благородного человека были чувство справедливости, ум (мудрость), сила умеренность (в значении близком к слову «мягкость»). При южных дворах женщина была значительнее свободнее, чем на севере Франции, тем более что женщины имели равные права с мужчинами в наследовании и нередки случаи, когда женщина выступала в роли сеньора. К любой даме (как ее называли на Юге: донне – от лат. domina «госпожа») относились с почтением, к женщине требовалось так же относится со снисхождением и никогда не говорить о них дурно, «даже если они того заслуживают», как писал Робер де Блуа. Этот же поэт является автором нескольких литературных поучений, правила которых покажутся нам очень знакомыми, к примеру: «…Будьте скромными, не позволяйте себя обнимать, даже в шутку; не стройте глазки, не лукавьте, не принимайте ухаживания людей с дурной репутацией, умейте вежливо, но твердо отказывать нескромным влюбленным… Учитесь красиво есть. За столом много не смейтесь, не болтайте. Не хватайте лучших кусков, а в гостях не ешьте сверх меры. Не браните предложенные вам блюда…» и т.д. Наряду с правилами, рекомендовавшими сдержанность, существовали и традиции обязывавшие благородного человека, напротив, не сдерживать своих чувств. Так нередки примеры крайних проявлений радости и горя, когда и мужчины и женщины публично проливают слезы. Так, в 1205 году тулузские консулы запрещают участникам похоронных процессий царапать себе лицо, выдирать волосы, разрывать на себе одежды, кататься по земле… Причем подчеркивается, что более всех отчаянию предаются именно мужчины [1, 202]
Таковы вкратце некоторые средневековые обычаи и нравы знати в эпоху, которую мы будем пытаться воссоздать на нашей игре – время противоречий, но время яркое и насыщенное событиями и чувствами, близкими нам и сегодня.
Использованные источники:
1. Брюнель-Лобришон Ж., Дюамель-Амодо. К. Повседневная жизнь во времена трубадуров. XII-XIII вв. – М., Молодая гвардия, Полимпсест, 2003;
2. Горбачева Л. Костюм средневекового запада. – М., «ГИТИС», 2000;
3. Люшер А. Французское общество времен Филиппа-Августа. – Спб., Евразия, 1999;
Нравы и обычаи крестьян и горожан
Социальная теория рассматриваемого нами периода основывалась на разделении общества на три сословия, согласно божественной воле: духовенство, которое должно было молиться и вести людей к спасению; знать, на которую возложена защита народа от врагов с оружием в руках и установление порядка и правосудия; чернь – крестьяне и горожане, которые должны кормить и одевать своим трудом два высших сословия. Духовенство очень хорошо подавало эту формулу следующим примером – общество устроено подобно человеческому телу: священники являются его головой и глазами, знать это руки, деревенский и городской люд это ноги – основа на которой зиждется все остальное. Изменять этот порядок никому не могло и в голову прийти. Все устроено хорошо, потому что устроено Богом! Вся та несправедливость, которая могла встречаться в мире, вызвана не недостатками его устройства, а слабостью человека. При этом одна из характерных свойств средневековья это пренебрежение, презрение и даже отвращение сеньоров-землевладельцев к крестьянам и ремесленникам, труд которых позволял им жить. Для рыцаря и барона – крестьяне не более, чем источник дохода, материальная ценность. В мирное время их душат налогами, могут продать вместе со всей семьей или по отдельности, а военное время грабят, топчут посевы, жгут дома и убивают на вражеской земле, что бы нанести ущерб доходам противника. К горожанам относятся более снисходительно, потому, что развитие городов, принадлежавших сеньорам это залог их процветания. Впрочем, города жгут и разоряют в точности также, как и деревни. Наиболее показательным будет привести в качестве примера одну из сирвент Бертрана де Борна, известную нам еще со школьной скамьи:
СИРВЕНТА
Мужики, что злы и грубы,
На дворянство точат зубы,
Только нищими мне любы!
Любо видеть мне народ
Голодающим, раздетым,
Страждущим, не обогретым!
Пусть мне милая солжёт,
Ежели солгал я в этом!
Нрав свиньи мужик имеет,
Жить пристойно не умеет,
Если же разбогатеет,
То безумствовать начнёт.
Чтоб вилланы не жирели,
Чтоб лишения терпели,
Надобно из года в год
Век держать их в чёрном теле.
Кто своих вилланов холит,
Их ни в чём не обездолит
И им головы позволит
Задирать — безумен тот.
Ведь виллан, коль укрепится,
Коль в достатке утвердится,
В злости равных не найдёт —
Всё разрушить он стремится.
Если причинят виллану
Вред, увечье или рану,
Я его жалеть не стану —
Недостоин он забот!
Если кто о нём хлопочет,
Он тому помочь не хочет
Хоть немножко в свой черёд.
Злобой он себя порочит.
Люд нахальный, нерадивый,
Подлый, скаредный и лживый,
Вероломный и кичливый!
Кто грехи его сочтёт?
Он Адаму подражает,
Божью волю презирает,
Заповедей не блюдёт!
Пусть Господь их покарает!
(1195)
Отношение к простолюдинам в среде духовенства было не многим лучше. Так, священник Готье де Куэнси в своей работе «Чудеса Богоматери» говорит: «Насколько жестка их шевелюра, настолько глупа и голова, в которую ничему благому не войти». Однако, среди священников и монахов все же можно найти тех, кто еще проповедовал теории об изначальном равенстве людей, их братском долге, о презрении к богатству и силе, о необходимости приходить на помощь бедным и несчастным, и защищать слабых от могущественных.
Во многих средневековых поэмах простолюдин был синонимом труса. Знатный человек чурается и избегает черни, т.к. любые отношения с простолюдином могут бросить тень на его репутацию. Даже если мы говорим об отношениях в среде третьего сословия, то следует отметить, что горожане презирали крестьян не меньше, чем сеньоры. Городская литература того времени описывает крестьян, как людей обладавших физическими и моральными уродствами. Авторы этих сатирических и поучительных рассказов доходят порой до чрезмерных вымыслов. Приведем несколько отрывков из фаблио Рютбефа: «Говорят, что они [крестьяне] едят чертополох, колючий кустарник, терновник и просто солому, а по воскресеньям сено. И будто бы видели, как они пасутся на равнинах вместе с рогатым скотом и ходят совсем голыми и на четвереньках». Эти люди в высшей степени неопрятны, вечно недовольны и злобны. В одном из фаблио Рютбеф говорит, что дьяволу в аду не нужны крестьяне, т.к. они очень плохо пахнут. «Все им не нравится, все вызывает досаду. Они бранят хорошую погоду и ненавидят дождь. Они отвращаются от Бога, если он не посылает им то, чего они от него требуют». Они грубы и необузданны, и обращаются со своими женами, как с вьючным скотом. Один из них таскает жену за волосы и бьет, не будучи в гневе, а просто из следующего соображения: «Надо, что бы у нее было занятие, покуда я буду в поле: бездельничая, она бы думала о дурном, а если я побью ее, она проплачет весь день, что позволит ей скоротать время, а вечером, по моему возвращению, она будет только нежнее». Женщина-простолюдинка довольно часто описывается, как существо низшее, которое можно бить и не кормить: «Бог создал женщину из ребра Адама, а кость не чувствует ударов и не нуждается в пище».
Источник:
Люшер А. Французское общество времен Филиппа-Августа. – Спб., Евразия, 1999
|
|
|
